Дреев Петр Лукьянович

Меню сайта
Календарь
«  Октябрь 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123456
78910111213
14151617181920
21222324252627
28293031
Архив записей
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 256
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Вехи мои. Веха 10-14

                            Веха 10. Хутор Вербочки.  
 

С 20 августа 1971 года я – учитель географии и истории Вербочанской восьмилетки. Педнагрузка небольшая, стажа работы почти нет, высшего образования – тоже (я – студент Воронежского госуниверситета) – соответственно  и зарплата   всего семьдесят шесть рублей в месяц. Танюша, хоть и стала заведующей колхозной столовой, получает и того меньше (шестьдесят три рубля). Но мы не ропщем, мы здесь по рекомендации врачей, чтобы поправить моё здоровье.    
   Степной ростовский хуторок Вербочки в излучине Дона весь утопает в садах. В каждом дворе растут яблони, груши, сливы, абрикосы. У многих жителей – виноградники, а в палисадниках – сирень, белая акация, чайная роза… Я – воронежец. Я знал, что здесь будет весной, во время цветения садов… А вот Татьяна?!. Она увидела эту благоухающую нежным запахом бело-розовую купель из цветов во второй половине апреля… Всё в цвету: цветут сады, цветут полевые цветы, в цвету все улицы! Буквально в каждом уголке этого степного ростовского хуторка в излучине Дона витает свой неповторимый и не смешивающийся с другими запахами аромат… Во время цветения всего этого великолепия Татьяна просто потеряла дар речи…     
      Во время Великой Отечественной войны хутор оказался в эпицентре Сталинградской битвы. Через него к городу на Волге шли фашистские танки; самолёты со свастикой летали бомбить Сталинград, превращая его в руины. Школьники показали мне потом линию обороны, которая проходила вблизи хутора. Здесь сохранились разрушенные траншеи, окопы, полу заваленные блиндажи, а также воронки от бомб и снарядов. До сих пор здесь находят винтовочные патроны и гильзы. Найденные мною ствол автомата ППШ, а также гильзы патронов ПТР – немые свидетели сталинградского сражения – стали затем экспонатами Каменецкого школьного краеведческого музея.
     Случилось так, что «августовку» учителей и начало учебного года я встретил уже в качестве временного исполняющего обязанности директора школы: Директор школы Нищерет Нина Васильевна к тому времени уходит в декретный отпуск, а завуч уже длительное время болеет.     
    Буквально 25-го августа  вызывает меня в РОНО заведующая  и после краткой беседы относительно сложившейся обстановки в школе вручает мне приказ о назначении меня ВРИо директора Вербочанской восьмилетки…       
      – «Вот и назначаем вас, как молодого, энергичного, перспективного…», – с трудом воспринимаю я слова зав. отделом образования Прудниковой Нины Васильевны.
      Но нет худа без добра! 1-го сентября я использовал, так сказать, своё служебное положение в личных целях… Поехал я с Танюшей в сельсовет (в соседний хутор Вознесенки) и зарегистрировал наш брак (раньше просто времени за жизненной суетой для этого не было). Заявление подали и расписались  за
один день. И даже шампанское пили, и нам «горько» кричали. А свидетелями этого события стали председатель Совета и его секретарша. По возвращению в Вербочки учителя в школе устроили нам с женой настоящий свадебный приём.      Много лет прошло с тех пор, а то радушие донских казаков мы с Танюшей помним до сих пор. Такое – не забывается! Помним и семьи Наконечниковых Степана Фёдоровича и Александра Фёдоровича (вообще-то, на хороших людей нам везло).  Степан Фёдорович, ветеран Великой Отечественной, работал в школе трудовиком. Он был моим наставником, наставником молодого директора, помогал мне во всём, поддерживал. А с дочерью Александра Фёдоровича Ириной мы дружили; они с Таней вместе работали… Интересно, как сложилась её судьба?!,
          Вербочанская школа… 160 ребятишек  из Вербочек и двух соседних хуторов Пришиб и Чапура (ну и наименования (!)). Обязанности директора школы очень многогранны, надо всюду успеть, и всё объять. Это обязательное присутствие на заседаниях правления колхоза «Красная Звезда» и участие в сессиях депутатов сельсовета, приглашение на партийные собрания и обязательное участие в комсомольских – ведь я комсомолец. Это проведение педсоветов и родительских собраний, это ответственность за жизнь и здоровье детей, за их большие и малые шалости (а то и учителей). А ещё на мне «висит» школьный интернат, в котором живёт больше 30 ребятишек, и за каждого – ты в ответе… В этой школе я узнал, что такое «проверка райотделом образования» и «комиссией из области»…

    Категорически не хватало времени на учёбу в университете. С большим трудом я сдал зимнюю сессию без «хвостов». К концу апреля я не выполнил ни одной контрольной и пропустил срок сдачи «курсовой»…Это и послужило причиной «добровольного» сложения моих полномочий ВрИО директора за месяц до конца учебного года.

   Погода в этих краях довольно интересная. В сентябре почти через день идут дожди. Уборка к этому времени практически завершена (в полях остаётся лишь кукуруза, свекла да подсолнечник). Октябрь стоит сухой, изредка пройдёт « слепой» грибной дождик. В ноябре и декабре – слякоть. В январе – снежок при температуре не ниже * градусов мороза и еженедельных оттепелях. Конец февраля и начало марта – опять «мокрень». Вот такой климат, оказывается, может быть лечебным.  
 Вербочки оставили в моей жизни свои вехи верстовые (!?).     
      В конце мая я побывал в городе-Герое русской славы Волгограде, что находился в шести часах езды на поезде. Когда стал формировать группу учащихся для поездки, произошла довольно интересная встреча. На урок истории ко мне пришёл дедушка одного из учеников школы (он не  из моего класса). Он пришёл в военной форме, вся грудь в наградах: орден Красной Звезды, орден Отечественной войны 1-й степени, медаль «За отвагу», «За оборону Сталинграда» и другие, звание – старший лейтенант (в отставке). Дедушка просил, чтобы я взял его внука в поездку. Ветеран оказался участником Сталинградской битвы. Он рассказал нам и о доме Павлова, и о боях за тракторный завод, за Волжскую кручу, которую немцы так и не взяли. Несколько раз то отдавали врагу ж\д вокзал, то брали обратно. Вспомнил бой за трёхэтажку (второй и третий этажи были наши, а на первый прорвались немцы), как ранен был, но дом, вернее его руины, врагу так и не отдали.
     – За Волгой для нас земли не было!  – то и дело повторял, как клятву, старый солдат…
     Именно тогда я понял, что ничто не может заменить живого общения с людьми, чья жизнь для нас – живая легенда. Чтобы понять цену подвига, надо своими руками потрогать данную за него награду, и эту землю, опалённую огнём.
    Смотрел я тогда на своих учеников, которые, почти не дыша слушали рассказ ветерана, видел, как слёзки стояли у них в глазах и думал: – «Эти, если надо, тоже не дрогнут, также намертво стоять будут…».  
    В Волгоград мы поехали самостоятельно, то есть – «дикарями». Сначала поездом до города энергетиков Цимлянска, посмотрели здесь знаменитые винные погреба, побывали у Цимлянской ГЭС. А далее – незабываемое трёхчасовое вечернее путешествие на речном трамвайчике по Цимлянскому морю до города Калач-на-Дону. Если Сталинградскую битву историки считают переломом в Великой Отечественной войне, то Калач-на-Дону – это ключ к перелому. Здесь в ноябре 1942 года встретились войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов, захлопнув в котле у Сталинграда более чем 300-тысячную группировку немецких войск. А потом всё били, били, били… 
    До Волгограда добрались автобусом. За четыре дня, что провели в городе (ночевали в комнате отдыха на автовокзале), мы посетили все те места, о которых рассказал фронтовик, а также Мамаев курган и тот самый универмаг, в подвале которого был пленён немецкий фельдмаршал Паульс с остатками штаба 6-й армии… Видели и разрушенное здание мельницы, которое оставлено как памятник войны – это единственное полуразрушенное сооружение считается уцелевшим от всего города. А теперь город на Волге стал одним из самых красивых городов страны.    
    Домой возвращались ночным поездом. Каждый из нас был под впечатлением увиденного. И кто знает, может именно та поездка в Волгоград стала для меня той самой вешкой, от которой я потом шагал и шагал к своим успехам и достижениям. Но несомненно, в моём сознании произошёл какой-то щелчок       
       Следующий учебный год  я начинал в своей родной Каменецкой школе. Несмотря на красоту и привлекательность хутора Вербочки, не каждому подходит жить в таком полусухом, полувлажном климате длительный период. Были у меня сапоги, «офицерские» хромачи из добротной яловой кожи – подарок капитана Голубева при демобилизации из армии, так вот они-то от такого климата развалились через год усиленной эксплуатации… Тем более у нас к тому времени была уже крохотулечка-дочурка, да и финансовые проблемы обострились…
   Обиделись крепко на меня в Морозовском райотделе образования за увольнение через год работы. Даже в трудовой книжке не сделали полную запись (о моём директорстве пропустили). Ну да ладно. Жизнь продолжается!..
 
   Веха 11. По воле судьбы.
 
        – «Всё предопределяется свыше… Человек рождается, а вместе с ним рождается и его судьба; она ведёт его тихонечко за собой»,  – так говорила Крылова Мария Никитична, участник Великой Отечественной войны, моя тёща. Но я всегда называл её матерью.  
   – « говорят, человек должен управлять своей судьбой. Ну, нет!  Человек может лишь немного подправить свой путь, сделать новый виток или зигзаг в своей жизни. Но обмануть судьбу не удастся, даже не пытайся!», – утверждала она.
     Хоть я и родился в центре России, а тонкая ниточка судьбы связала меня с маленьким, затерянном в бескрайних целинных степях селом, как говорится «у чёрта на куличках», и заставила понять, что прекраснее нет уголка, чем наш Адамовский край.   
    Что может сравниться с нашей степью весной, когда по её ярко-зелёному ковру раскидана палитра красок всех оттенков: бледно-розовые,         фиолетовые, желтые с белыми прожилками, сине-фиолетовые… Это цветёт наша «сон-трава» (прострел весенний) и ирис карликовый, их цветы какие только тона  не приобретают. А вот жёлтые и жёлто-оранжевые кустики горицвета или адониса весеннего, красные и жёлтые разбросаны по степи тюльпаны… Выбросил свои седые метелки ковыль и пьянит медовым запахом подмаренник… В конце лета степь выжигает знойное августовское солнце, но даже  в этом злом «рыжье» есть своя неповторимая красота. А нашим степным воздухом, оказывается, легче дышать, чем где бы то ни было.   
   Наверное, эта же ниточка судьбы в 1972 году вновь вернула меня в Каменецк, где и происходило моё становление, как учителя-географа, как директора школы.
     Курс лекций по физической географии мне, студенту Воронежского университета читал профессор Мильков Федор Николаевич, один из исследователей Оренбургского края. Он утверждал: – «Географ, который не знает своего природного окружения, – не географ. Учитель географии, который не изучает свой край вместе с учениками – не учитель географии!». Именно он сподвиг меня на исследовательскую работу, именно он определил моё направление, как учителя – краеведа.       
           Ещё в первое моё знакомство с Адамовским районом, в мой первый учебный год в Каменецке, я познакомился с некоторой краеведческой литературой, которая имелась в фондах сельской и районной библиотек. Из сборника очерков «Орденоносное Оренбуржье» я узнал, что этот край интересен не только природой, полной контрастов, но и необычной насыщенной историей. Один только Оренбург, трижды менявший своё местоположение, чего стоит! Из этого же сборника я узнал, что в 20-и км от Брацлавки растёт в степи одиноко лиственница… И конечно же, мне сразу захотелось её увидеть. Местную достопримечательность мне согласился показать директор школы Тукаев Н. Б.  Первую поездку к ней осенью 1969-го года я запомнил на всю жизнь. По дороге открывались всё новые и новые красоты степного простора. На мотоцикле мы ехали вдоль балки Телеспай, мимо степных колков (лесков)… И вот в низине, словно на ладони ребёнка, я увидел дерево с раскидистой кроной… Мой проводник, Насыржан Бектаевич, рассказывал, что его предки считали «большую сосну» чудом природы и поклонялись ей, как символу жизнестойкости. Как правило, подобные вековые деревья со временем становились культовыми, а территории их произрастания – святыми или заветными местами.   
     Как сказано в книге «Орденоносное Оренбуржье», возраст нашей лиственницы порядка пятисот лет, высота 18 метров (примерно, как шестиэтажное здание), длина окружности 420 сантиметров (вдвоём обхватить едва возможно). Много позже, произведя простейшие математические расчёты (учитывая, что в среднем на каждую пятилетку выпадают засушливые и полузасушливые годы), я подсчитал, что наша лиственница стоит на земле не менее семи веков.        
   Но это было позже. А тогда у меня сразу возник вопрос, как в нашей степи мог появиться такой «старожил»? Такого возраста дерево – единственное не только для Оренбуржья, но  и для всей степной зоны России! Это дерево – реликт! Кажется, сам Всевышний оберегает его от степных пожаров, трескучих морозов и сногсшибающих ветров. Лиственница имеет острые и то же время мягкие и нежные иголки-травинки. Её ветви корявы и уродливы, но в целом – это красивое дерево. Могучая старая лиственница сразу стала для меня символом Родины, для Адамовского района – его визитной карточкой. Я искренне поверил в легенду, что если кто прикоснётся к её корявому, сучковатому, но могучему стволу, погладит его струпчатую кору, тот приобретёт жизненную энергию и мудрость; что наша лиственница имеет свойство успокаивать душу человека. Да! Сама природа поставила себе памятник. Прочно, на много веков вросло дерево-символ корнями в Адамовскую землю…     
   И, когда в 1972 году я вновь оказался у этого дерева, Стоял и молча смотрел на его  с витиеватыми узорами сучки, то понял, что сюда привела меня сама судьба, что я навсегда связан с этим краем, что именно эти степи меня вскормят и вспоят, и я пущу здесь свои корни.       
    Позже, когда в моей жизни случались «негативы», я вновь и вновь  возвращался к этому святому месту и обретал здесь энергию, мудрость и уверенность в завтрашнем дне.         
        
                Веха 12. Первые походы «Каментуров».       

 

        Туристические походы вместе с каменецкими школьниками я начал совершать, не имея никакой материальной базы: не было ни палаток, ни спальных мешков, ни рюкзаков. Первый школьный турпоход в мае 1973 года – двухдневный, по маршруту Каменецк-Комсомольск (Казахстан) мне особенно запомнился. Вместо рюкзаков – заплечные вещмешки, лямки которых сшили детям родители по подобию моих рюкзачных, вместо спальников – суконные одеяла. Я учил ребят правильно укладывать необходимые  в походе вещи в рюкзак-мешок. Мы изучали правила пешего похода, разведения костра, поведения туриста, а также требования к одежде.    
      И вот наступил тот самый день. Во дворе школы собрались учащиеся двух старших классов, которым предстояло отправиться в путь. Ровно девять утра. Всё, пора…       
      Идем неспешным туристским шагом, колонной, впереди – я, направляющий,  задающий темп, позади – другой руководитель. Движемся вверх по реке Жарлы. 45 минут идём, 15 минут отдыхаем. На привале учу отдыхать правильно: ноги на рюкзак, выше головы; «травим» туристические байки, другие весёлые истории.
     Прошли Подольск. Привал у здания бывшей школы. В Подольске к тому времени осталось жить десятка полтора семей, да ещё стоит животноводческая ферма. На месте нежилых саманных домов – развалины. Жители Каменецка и Комсомольска (ныне Жалтырколь) затем использовали этот саман для хозпостроек. На развалинах мы нашли пожарный колокол, керосиновую лампу, а в здании бывшей школы – школьный звонок. Всё это спрятали: – «Потом заберём», – непроизвольно подумал я, ещё не предполагая, что вскоре в Каменецке откроется краеведческий музей.        
    Большой привал сделали у родника, который ежегодно очищают чабаны (в Подольске летом было три стоянки отар). В роднике – чудесная питьевая вода – это боковой выход грунтовых вод в долине реки. Рядом – небольшое озеро. В нём наши рыболовы за какие-то четверть часа наловили с полведра хороших, в ладонь величиной, серебристых карасиков. Так что вкусной ухой на обед туристы были  обеспечены!
      После обеда мы с ребятами в течение двух часов исследовали верховья Жарлы, разобрались, где начинается постоянный водоток. Осмотрели низовья балки Тасыбайсай. Балка заросла на всю ширину осокой, тростником и камышом, кое-где открыты озерца, затянутые ряской. Попробовали перейти балку по кочкам, поросшим осокой, – получилось! И убедились, что низовья другой балки – Желанды, на протяжении с километр совершенно сухие!        
     А в шестнадцать часов мы опять неспешным туристским шагом двинулись степной  тропой по логу через «пятую ферму» (так обычно называли небольшое сельцо Шункырколь). На ночлег расположились в спортзале местной школы, который нам предложила директриса, выдала даже спортивные маты.
 Вечером мы устроили встречу моих туристов с местным первоцелинником дядей Толей по фамилии Емец. Беседа затянулась более чем на три часа. Много интересного мы услышали о жизни покорителей степных просторов: о палатках и о вагончиках, о печках-буржуйках и об охоте в дождь на дрофу. Перья птицы намокают, она даже взлететь не может, догоняй и бери её голыми руками. Дрофа здесь обитала в большом количестве, и мясо у неё не хуже, чем у индейки.
       … А на утро сам директор совхоза Логвинюк Анатолий Моисеевич устроил для ребят экскурсию по машинно-тракторной мастерской (он ,рано утром проводил совещание с механизаторами).        
      В Каменецк возвращались уже другим путём. Позавтракали на берегу озера Еркибай. Здесь у нас возникла проблема с дровами для костра, хорошо, что вечером мы попросили Насыржана Бектаевича привезти их (что он и сделал, на мотоцикле) Мы ведь не сообрази сразу, что можно для топлива использовать сухой коровий кизяк, ведь здесь его предостаточно. А далее – по грунтовой дороге до балки Желансай (ее ещё называли Кужемратовой) и по ней – до реки Жарлы. По днищу балки заливисто журчал ручей.  
    Впоследствии я всегда разрабатывал маршруты так, чтобы они пролегали как бы по кругу. Всё время мы должны были познавать что-то новое, неизведанное, в этом и прелесть пешего похода. Большой привал был на берегу реки Жарлы, в двух километрах от Каменецка. Здесь отдыхали до вечера: купание на плёсе, рыбалка, игры, и, конечно же, задушевные беседы обо всём; даже стихи сочиняли, писали дневник похода.      
   Такие они – наши первые тридцать три километра пешим ходом. «Спидометр» очень прост: 45 минут туристского шага – это 3,5 километра пути, такова средняя скорость туриста.    
   Это была весна 1973 года, конец мая. Затем каждый год «Каментуры», так стали называть себя каменецкие туристы совершали походы в Подольск, Брацлавку, Джарабутак и дальше. Потихоньку приобретали туристическое снаряжение. Рюкзаки купили за счёт родительских средств. Да и сами ребята немного заработали – подметали на току, убирали по весне снег с крыш животноводческих баз. Две палатки купил нам сельсовет (он финансировал школу).
     Весна 1975 года была ранней, весь апрель грело почти летнее солнце. Мы с классом на майские праздники решили пойти в поход в берёзовые лески десятой бригады. Маршрут пролегал по балке Телеспай почти до верховья, через Котлован и полевой стан бригады. Весной по Телеспаю талые воды скатываются в реку Жарлы почти, что от самых лесков. По днищу балки, в углублениях потом буквально всё лето сохраняются озёра. Одно из таких озёр, в двух километрах от Каменецка, названо Скачковым, по фамилии одного из жителей села Данилы Скачка. Оно имеет длину до 200 метров, занимает ширину всей балки, а в глубину – до полутора метров, по берегам – заросли камыша, рогоза и осоки. В озере водится золотистый карась. А чуть дальше, в километре от озера, – визитная карточка Каменецка «Белый камень». Это камень-останец из чистого белого кварца. Две огромные кварцевые глыбы стоят друг на друге. По виду – снежная баба, только без головы. Нижняя глыба  –  диаметром до шести метров, а на ней стоит верхняя – шар до двух метров в поперечнике. Под глыбу, вглубь ведёт сурчиная нора…       
   Эту местную достопримечательность тебе обязательно покажут, стоит только спросить: что в Каменецке интересного можно увидеть?         
   – Белый камень, и Домбар-гору, а ещё – Священное озеро!  – получишь ответ. Я их увидел в тот первый свой адамовский сентябрь…
      Каменецкие берёзовые колки! Здесь молодые люди села, и не только, устраивают пикники на День молодёжи, здесь собирают грибы после тёплых грибных дождиков. Подберёзовики и подосиновики, белые и сыроежки, рыжики и маслята, грузди настоящие и даже лисички могут порадовать грибников не меньше, чем дары Красноярских лесков, известных далеко за пределами района (может быть, рыжиками и маслятами я назвал другие  грибы, но уж очень они похожи на настоящие рыжики и маслята. А может быть, они здесь потому, что растёт здесь костяника – спутник сосновых лесов.). Растут здесь, в основном, стройные, как девушки-невесты, осинки. Но есть и берёзки. Наше внимание привлекла форма белых, с чёрными отметинами стволов… Каких только чудес не предстало нашему взору! Вот берёза, похожая на латинскую букву «N»! А вот от одного корня растут пять белоствольных сестёр. Здесь дерево танцует какой-то замысловатый танец… Растёт в этих местах и степная вишня, спелый плод-костянка которой имеет необычайный своеобразный вкус…      
      Среди трав мы находим и чисто лесные виды: костянику, борщевик и бубенчик. Это значит,  в далёком прошлом, этак 7-8 веков назад, сосново-лиственные леса занимали практически всю территорию адамовского края. Так вот откуда родом наше чудо природы – лиственница!   
     Привал сделали на поляне рощи-леска, обустроили кострище, установили палатки, приобретённые накануне, приготовили туристический обед – была даже запечённая в костровой золе картошка. А вечером пили чай необычного вкуса и запаха – вишенник (запаренные сухие веточки степной вишни).

      После заката – игра в любимые каменецкой детворой прятки, а потом у костра – пересказ «Всадника без головы» Джона Рида, которого я вынужден был прочитать несколько раз, чтобы потом подробно пересказывать туристам у костра.
     Отправляясь в поход в конце мая, надо помнить, что ночи в наших краях довольно холодные, могут быть даже заморозки. Вот мы и берём с собой, как дополнительный груз, полиэтиленовую плёнку. Ею и от дождя палатку укрыть можно, её же подстелем под палатку на землю, для создания парникового эффекта, а также используем её как «общее одеяло» (спальных мешков у нас тогда ещё не было).       
      Утром, как я и предполагал, ударил мороз до минус 4-х градусов. Палатка, покрытая плёнкой, искрилась небольшим ледком… Но мои туристы этого даже не почувствовали. Горячий чай у костра, и лёгкая зарядка усилили согревательный эффект.   
 Воду для приготовления пищи брали из бетонного колодца на бригадном стане в 150 метрах от туристского лагеря. Колодец – это забетонированный, врытый в землю «стакан» с крышкой, диаметром 1 метр и в глубину до двух метров. Весной, перед посевной и в лето перед уборкой колодец моют дезсредствами и потом водораздатчиком заливают туда питьевую воду. Эту воду используют бригадные повара, да и мы, туристы. Правда,  мы проводим дополнительную дезинфекцию – добавляем в ведро с водой несколько кристалликов марганцовки. В поход идём здоровыми и возвращаемся такими же – таково моё туристическое кредо.

 

                          Веха 13. Помоемся в баньке, Лукьяныч?!    

Каменецкая банька! Небольшой домик в каких-то пяти метрах от речки Жарлы, построенный из камня-песчаника на цементном растворе в раннем целинном времени. В одной половине стоял котёл, в котором нагревалась вода, в другой – моечная и небольшая парилка. Котёл отапливался соляркой, а в моечной стояли две двухсотлитровые бочки для холодной воды. Воду в баню доставляли водораздатчиком на тракторе. В бане могло мыться не более 10 – 15 человек одновременно. Если ты пришёл в час-пик, то будешь ждать в небольшом предбаннике – раздевалке своей очереди… Зато узнаешь все поселковые новости и не только… Услышишь даже то, что и знать не полагается, послушаешь хорошие и не очень анекдоты, если повезёт с рассказчиком… Вот и очередь  подошла!
    – «Заходи, Лукьяныч, попарься, а то от книжек своих загрязнился, небось!»  – шутят мужики. Нальёшь в тазик горячей воды из котла (здесь есть кран), а затем –  холодной ковшом из бочки, и моешься. Благодать! Можешь ещё и попариться в парилке, если дождался хорошего пара. А после парилки надо хорошо помыться, так как можешь и сажей измазаться! Хорошо! Красота!    
    Истопник дядя Вася то котёл сходит посмотрит, то холодную воду ручным насосом-рычагом из раздатчика закачает. Даже женщины на него внимания не обращали, сидят, как не в чём ни бывало, моются и разговаривают с ним. Правда, школьницы и молодые девчата визжали, закрывались тазиками или убегали в парилку, а то и несколько раз окатывали дядю Васю водой из тазиков.        
    Вот такая была банька в Каменецке… А на то, что мыльные воды сливались прямо в речку, – на это никто даже внимания не обращал. Баня была два раза в неделю, в пятницу – женская, а в субботу мылись мужчины. Но во время уборки, когда в селе полно командировочных, баня была ежедневной.
    Уже в 1975 году была построена новая баня, где одновременно могли помыться до 40 человек. Хорошая, просторная, с центральным водопроводом (не надо теперь ковшом воду из бочки наливать) и с хорошей парилкой. Да и дяде-истопнику не надо находиться в «людской». У него теперь отдельная топочная. И главное – сливные воды в речку не текут, для этого специальное озерцо сделано. Теперь в конце недели можно было наблюдать такую картину: идут в баню женщины по пятницам, а мужики по субботам, идут с тазиками или без, но обязательно с берёзовыми вениками под мышкой. Благодать!  
    В новой баньке, так же как и в былые времена шёл обмен новостями, так называемое «сарафанное радио» работало. Каких только деревенских новостей здесь не услышишь. Но, конечно же, шёл разговор и о политике, и о работе…

      Баней пользовались все, от мала до велика. Даже из соседнего Жартылкуля приезжали помыться, когда их местная баня была на ремонте или по какой другой причине не работала. Ни у кого тогда не было индивидуальных ни бань, ни ванн… Разве лишь у ветеранов войны Оверина А.Н. и Мущенко Н.И. Летом ещё кое-кто устраивал временный душ во дворе, а кто-то ходил помыться на речку. Но в пятницу и субботу народ Каменецка неизменно шёл в баню – это был своеобразный ритуал, что ли…       
     Но шло время, и к концу семидесятых годов личных банек в Каменецке  уже не две, а с десяток было.  А в девяностые, после появления в посёлке Новой улицы с ванными комнатами в домах, всё меньше и меньше каменчан стало ходить в общественную баню, но ходил ещё народ. В середине двухтысячных базовое хозяйство полностью отказалось от социальной сферы – экономически не выгодной стала забота о своих людях, и  передало всю «социалку» в ведение сельского совета (муниципалитета). Но там (в муниципалитете) на содержание бани средств нет, и её просто закрыли. Теперь уже никто не скажет: «Не хочешь ли в баньке помыться, Лукьяныч?!»  Потому что баньки-то нет!..
    
                           Веха 14. Все тропинки ведут в магазин.

 

Само собой разумеется, любой приезжающий в малое село первым делом спешит в магазин, чтобы купить себе булку хлеба, полкило колбасы и пачку сигарет (если конечно курящий; я относился в то время к категории курящих).  
Здание магазина оказалось добротным (на момент моего приезда в Каменецк) сооружением: довольно просторное, бетонно-каменно-литое, с толстыми стенами и большими окнами. А главное – с разнообразным ассортиментом товаров: овощи, кондитерские и колбасные изделия; консервы, соки, лимонад и тут же канцелярские и скобяные товары, парфюм, ткани и одежда. И даже керосин на задворках магазина из бочки-трёхкубовки продавали.     
Продавцом в то время работал Бабиенко Мефодий Филиппович – довольно интересный человек и собеседник. Начнёт рассказывать, заслушаешься – каких только баек он не знал! Однажды, кажется в конце сентября, подхожу к магазину, а на двери замок. Продавец сидит у крыльца на скамейке, а рядом с ним  - толпа народу, человек пятнадцать женщин. И главное – тишина! Я посмотрел на часы, время рабочее. А женщины ему:        
   – Ну, хватит, Мефодьевич, открывай уже!   
  – Что, остыли? Угомонились, сороки? Наконец-то! Базар прекратили… Дадите работать?..
  – Ну, всё-всё, открывай!  – это ему самая бойкая из женщин, тётя Нина, говорит. Оказывается, в магазине женщины подняли гвалт невообразимый, или как тогда говорили, «базар». И тогда Филиппович взял замок с ключом и попросил женщин покинуть помещение (мало ли что нужно мужику, удобства-то во дворе). Вышли, а он закрыл магазин на замок, молча уселся на скамейку и так молчит уже минут семь. Пока не установилась гробовая тишина. Это был такой воспитательный приём, чему я и был свидетель. 
 Мефодий Филиппович вскоре ушёл на заслуженный отдых. А в 1976 году в селе было построено новое, ещё более просторное здание магазина. Такие же здания были возведены на каждом отделении совхоза, а в Брацлавке – целый торговый комплекс. Но именно в это время появился дефицит хороших по качеству и нужных потребителю товаров. Прежде всего, это бытовая техника, ковры и паласы, мебель. Такой товар поступал, но распределялся со склада рабкоопа в первую очередь чабанам и механизаторам. А учителям, врачам и культработникам – по остаточному принципу, в результате им ничего и не оставалось. И сколько бы я ни поднимал «дефицитный» вопрос… На одном из заседаний парткома я не выдержал и сказал: – «А чьих же мы детей учим, американских что ли?..», мне тут же указали на мою «недальновидность», к тому же говорили, что я, мол, не вижу перспективу развития. С чем я, конечно же, был категорически не согласен.           
         Еженедельно во вторник или среду в отделенческий магазин завозился товар с Брацлавского склада рабкоопа. И тогда очередь жители Каменецка занимали за  час, а то и за два до его открытия, то есть с семи-восьми часов утра. Кстати, доставляли товар обслуживающим транспортом отделения («обслугой» – говорили все), грузовым автомобилем или трактором с тележкой-прицепом. Полностью загружен товаром в магазин автомобиль, или тракторная тележка! Еженедельно!
 Однажды в очереди я оказался с местным фронтовиком. Дело было осенью… Привезли и свежие огурцы, и колбасу, и рыбу, да и конфеты… Очередь медленно продвигалась. Уже  отстояли мы два с лишним часа. Какие же надо стальные нервы иметь?! Подошёл черёд брать «дефицит» и Николаю Петровичу ( имя и отчество изменено). Тут  у него нервы и не выдержали:        
    –  Да провались оно всё!.. Да чтобы я, когда-нибудь пришёл в этот  «долбанный» магазин за чем-нибудь?!. Вот бабы, и огурцы берут и тряпки разглядывают! – с этими словами Николай Петрович бросил хозяйственную сумку на прилавок – аж весы съехали (!) и стремглав из магазина. После обеда жена пришла за сумкой…        
          Раз в неделю в Каменецк приезжала автолавка из соседнего Казахстана. Торговали практически всем. Вкусностями, начиная от винограда до карамельки…А какую рыбу копчёную и солёную привозили! Колбасы нескольких сортов, обувь для детей и взрослых. (Выгодно Каменецк стоял!!.)
 Но всё это рухнуло уже в начале девяностых! Нет сейчас ни торгового склада в Брацлавке, ни добротных зданий магазинов на отделениях. Они либо превратились в руины, либо зияют пустыми оконными глазницами. Смотрят на мир и вопрошают: – «Эй, люди, что, Батыева Орда здесь прошла, или как?!»

    А товары в каменецкий магазинчик возят сейчас не на грузовой машине, а на личном легковом автомобиле и то лишь необходимый ширпотреб: соль, спички, немного конфет с печеньем, да «мыло с шилом». Вот так! Таковы реалии двухтысячных годов…